Прощай же грусть
И здравствуй грусть
Ты вписана в квадраты потолка
Ты вписана в глаза которые люблю
Ты еще не совсем беда
Ведь даже на этих бледных губах
Тебя выдает улыбка
Так здравствуй грусть
Любовь любимых тел
Могущество любви
Чья нежность возникает
Как бестелесное чудовище
С отринутою головою
Прекрасноликой грусти.
Алексис крепко сжимала толстый перплет старой и давно всеми забытой книги, она с упоением, вдохновением и внутренним умиротворением перелистывала страницу за страницей, не замечая ничего вокруг. Ноги были согнуты в коленях и поджаты под себя, теплота камина грела, а теплые носки не давали замерзнуть в конец. Погодка сегодня явно не радовала жителей Хогвартса, все дети сидели по своим углам, преподаватели находились в своих как бы "покоях", у всех были дела в такие вот тихие и холодные вечера, на улице не было ни души, да что там говорить, ведь даже хозяин не выпустит свою собаку погулять в такой-то мерзкий денек. Стоял гул от ветра, он пел словно артист из готической оперы - громко, страшно и утомляюще, железные ставни окон били по мрамору, люди здесь ни на что не обращали внимания. Книги захватывали дух каждого ребенка, преподавателя, здесь каждый найдет что-то по душе: и маленький ребенок, и несносная блондинка, а может ветренная шатенка, даже алкоголик мог бы найти себе здесь милую книжонку и с упоением зачитаться ею.
Мейсон была книжным червем, она не любила людей, не любила тихие семейные вечера, разговаривать с подругами смысла не видела, да и подруг то у нее не было, даже знакомых, она одиночка по-жизни, так уж пошло, что легче быть поразень с этими человеками так сказать. Ее никто бы и не понял, найти родственную душу среди таких глупых, а иногда и чересчур умных хомосапиансов очень сложно, тем более человеку с параноидальной шизофренией, раздвоением личности и циничным взглядом чужака.
Девушка впринципи и не стремилась быть для кого-то своей в доску, быть заводилой или местным хулиганом, ей было легче жить в своем надуманном мире, где много книг, старых комедий 80-х, виниловых пластинок Френка Синатры и остальной белеберды в том же духе Плезантвиля. Она вовсе не была старомодной, просто любила все, что осталось после деда, который научил ее первым заклинаниям и показал, что такое зельеварение. Таких людей ценят, а терять их очень и очень сложно. Так и Алексис впитала его частичку души в себя, он теперь навсегда оставался жить рядом с ней.
Так вот, о чем это мы.. Ах, да очередной тихий вечерок, он не предвещал никаких сюрпризов, а именно встреч с людьми, то есть человеком, который значил в ее жизни чересчур много, который шел с ней нога- о - ногу, который мог держать ее за руку ни смотря ни на что;она даже помнила запах его волос, что интересно.
Ведь Алексис из той породы девушек, которые не обращают внимания на мужчин, нет, нет, она не феминистка вовсе, просто не понимает политики многих парней, мужчин, вообще особей мужского пола. А вот с Ричардом ей повезло на тот момент ее жизни, что ж ей было всего-то 13 лет, а он уже был чересчур мудр и опытен для нее. Но казался ей несносным ребенком, который готов смешить ее до упаду.
Так было и сейчас, он начал двигать диван, как это делал Чарли Чаплин в своих старых фильмах, выглядело это очень забавно, рассмешить грозную Лекси ему удалось, она смеялась громко и звонко, как ребенок, абсолютно не обращая внимания на шипящих и фырчащих людей вокруге, на замечания библиотекарши, которая была не на шутку удивлена, что все это происходит из-за тихони Алексис Мейсон, ну или по крайней мере рядом с ней. Девушка сразу и не узнала в этом странном незнакомце, с зализанными небрежно волосами, в таком вот официальном джемпере, своего старого приятеля Ричарда, он был все тот же большой ребенок, все никак не мог вылести из памперсов, но до чего он был обоятелен и мил с этой легкой прищурой и мягкой улыбкой, это заставляло улыбаться милую Алексис.
Она подмигнула ему, когда библиотекарша пошла в сторону своей стойки, где лазила по странным страницам запрещенной литературы и с трезвым видом щурилась на всех, будто бы вычисляя агента 007, как бы не смешно это звучало. Алексис прижала ноги к себе и посмотрела на Редмена, он был все тот же, нет ну правда, ведь многие люди меняются. у кого вырастают волосы, щетина, а кто-то наоборот стрижет их под лысину, или красит в ярко-зеленый цвет, а Ричард был таким же, она помнила его повадки, его улыбку, все, что привлекало ее в нем, будучи она ребенком.
Алексис, а тогда ты помнишь что произошло? Ты побоялась сказать ему про нас, ты всего боишься, твоя фобия ты сама. Непонимание тоже болезнь. Ты же знаешь твой парадокс разрушит тебя, ты не сможешь сейчас быть самой собой, будишь юлить, тормозить и отвлекаться, лишь бы он не спросил почему, одно единственное почему, ведь сказать ему будет так непросто, лучше молчи или уходи сейчас. Да и темболее час поздний Майкл будет тебя искать, а ты знаешь какой он в гневе. Как нет? Не о том? Ой, да господи боже мой... прекрати меня затыкать, я твое второе я, как ты меня заткнешь? сама молчи!
Опять эти внутреннии противоречия разъедали ее голову, тараканы лезли целой армией, она была сплошь вся странная и это могло пугать, но наврятли Ричард поймет что-либо, ведь она научилась все скрывать от людей, каждый как бы не изучал Мейсон скажет лишь одно - одиночка, заноза в заднице, молчунья. Мало кто видел как она улыбается. А рядом с этим парнем ей хотелось вечно улыбаться, он один из немногих, кто заставлял ее смеяться так искренне и так по-настоящему, именно поэтому она его никогда не забывала. Ведь мужчина, который смог рассмешить женщину останется навсегда в ее сердце, где-то глубоко меж ребер.
-Оставайся в такой же позе, она все еще следит за нами, тихо прошептала девушка, нагинаясь к парню и подмигивая ему, словно агент ЦРУ или ФБР, вся эта детская игра смешила их обоих и завораживала, а как иначе? Их отношения всегда складывались на смехе и улыбках. Он то теплое солнышко, что грело сердце и душу в такие вот холодные и зябкие вечера...
